Тут его прервал отчаянный стук в дверь, Морган раздраженно крикнул: «Войдите!»
Дверь открылась, и вошел Роберт с выражением досады на лице.
— Лорд Ратер де Корби хочет вас видеть, ваша светлость.
— Ладно, пусть войдет.
Роберт отошел в сторону, и эскорт из нескольких человек, построенных попарно, в ливреях Орсальского Удела цвета морской волны, вошел строевым шагом. Следом за ним появился грозный Ратер де Корби — чрезвычайный посол Орсальского Удела. Морган остался на месте и, улыбаясь, смотрел, как отряд, разделившись, построился перед ним. Ратер остановился и отдал поклон.
— Герцог Аларик, — проревел он голосом, странно не соответствующим его пятифутовому росту, — его княжеское высочество шлет вам привет и пожелание счастья. Он надеется, что у вас все в порядке.
— Все и правда в порядке, Ратер, — сказал Морган и с жаром потряс ему руку. — А как дела у старого морского льва?
Ратер раскатисто рассмеялся:
— Семейству Орсалей Бог дал очередного наследника, и Орсаль надеется, что вы вскоре сможете его посетить. — Он взглянул на Гвидиона и Роберта и продолжал: — Он желает обсудить некоторые вопросы, связанные с навигационными правилами и обороной, и надеется, что вы приедете с вашими военными советниками. Весна — нелегкое время для нас, вы же знаете.
Морган понимающе кивнул. Между его герцогством и Орсальским Уделом находилось устье реки Туин — весьма удобный водный путь для Венцита Торентского, пожелай тот вторгнуться с моря. И до тех пор, пока Морган не ушел еще с армией, необходимо было заключить соглашение с Орсалем о защите Корвина в его отсутствие.
— Когда он меня ждет, Ратер? — спросил Морган, понимая, что Орсалю действительно необходимо его видеть, но что уехать он может не раньше, чем завтра, и только после того, как свяжется с Дерри.
— Может быть, поедете со мной? — уклончиво ответил Ратер, наблюдая за реакцией Моргана.
Морган покачал головой.
— А как насчет завтрашнего утра? — спросил он и жестко попросил Роберта и Гвидиона выйти. — «Рафаллия» стоит в порту. Мне с ними по пути — я могу добраться до Терса. У нас будет в распоряжении целый день, а потом мне необходимо вернуться. Что вы на это скажете?
Ратер пожал плечами.
— Лучше бы вы поехали со мной, Аларик. Вы же знаете, я только доставляю депеши по назначению. А согласится Орсаль или не согласится — об этом знает только он сам.
— Ну хорошо, — сказал Морган, дружески похлопав Ратера по плечу, — а как насчет того, чтобы немного перекусить, прежде чем вы отправитесь обратно со своими людьми? Сейчас у меня гостит мой кузен Дункан, и я хотел бы, чтобы вы познакомились.
Ратер поклонился.
— С удовольствием принимаю приглашение. А вы обещайте, что расскажете мне, какие новости от молодого короля. Вы же знаете, как огорчен Орсаль, что не смог прибыть на коронацию Келсона.
Позже, когда все правила гостеприимства были соблюдены и старый вояка отправился домой, Морган опять оказался в вынужденном плену у лорда Роберта, по настоянию которого сегодня они должны были полностью привести в порядок приданое Бронвин. И они заперлись с Морганом на террасе, взяв с собой все необходимые документы. Дункан раньше отправился в оружейный павильон, чтобы выяснить, как идут дела с новым мечом, который он заказывал, а Гвидион бродил по городу в поисках других крамольных песен.
Голос Роберта все гудел и гудел, и Морган с усилием заставлял себя вслушиваться, в пятнадцатый раз за неделю напоминая себе, что их занятие — необходимая, хотя и скучная часть управления наследственным владением. Но толку от этого было не больше, чем в предыдущие четырнадцать раз.
— «…Принимая во внимание Корвинское поместье… — читал Роберт, — с указанием, что Корвин принадлежал ранее королю, но король Брион, отец ныне царствующего короля, передал вышеупомянутое поместье лорду Кеннету Моргану и его потомкам в награду за службу троих из их рода во время войны…»
Как только лорд Роберт перевел дыхание, чтобы перейти к следующему абзацу, дверь на террасу отворилась и, тяжело дыша, вошел Дункан, одетый только в пыльный короткий плащ для тренировок и мягкие сапоги на босу ногу. Входя в комнату, он вытирал лицо углом серого полотенца грубого полотна, перекинутого через плечо. В левой руке он сжимал свернутый и запечатанный лист пергамента.
— Только что доставил гонец, — сказал он, улыбаясь, и бросил письмо на стол, — наверное, это от Бронвин.
Опершись на край стола, он приветливо кивнул Роберту, но управляющий лишь со вздохом отложил перо и, не скрывая досады, сел на свое место. Морган предпочел этого не заметить и переломил пополам красную восковую печать. Когда он прочитал первые несколько строк, глаза его засияли от радости и, улыбаясь, он вытянулся в кресле.
— Дункан, твой знаменитый братец определенно умеет обращаться с женщинами, — произнес герцог. — Вот послушай. Это так похоже на Бронвин: «Дражайший брат мой, Аларик! Я едва могу поверить, что это наконец произошло, но всего через несколько дней я стану леди Бронвин Мак-Лайн, графиней Кирни, будущей герцогиней Кассана и, что самое важное, женой моего возлюбленного Кевина. Не знаю, поверишь ли ты, но наша взаимная любовь становится сильнее с каждым часом».
Он взглянул на Дункана и снисходительно приподнял бровь, в ответ на что тот, улыбаясь, покачал головой.
— «Наверное, это последнее письмо до нашей встречи в Кульде, но герцог Яред поторапливает меня, поэтому буду краткой. Он и леди Маргарет засыпали нас дарами, а сегодня нам обещано нечто поистине потрясающее. Кевин шлет привет и спрашивает, не сможешь ли ты пригласить трубадура Гвидиона, чтобы он пел на нашем свадебном пиршестве. Кевин был просто очарован, когда слышал его пение в Валорете прошлой зимой, да и я полна горячего желания услышать его.
Передай Дункану, и Дерри, и лорду Роберту, что я их всех люблю и с нетерпением жду, когда же увижу их всех на своей свадьбе. Поспеши, чтобы застать счастливейший день в жизни любящей тебя сестры, Бронвин».
Дункан еще раз вытер вспотевшее лицо, взял, улыбаясь, письмо и пробежал его глазами.
— Ты знаешь, я и не предполагал, что когда-нибудь увижу Кевина таким ручным. Все еще не женат в тридцать три — я уж думал, не хочет ли он стать священником вместо меня.
— Да, Бронвин не промахнулась. Кажется, ей было лет десять, когда она окончательно решила, что ей не нужен никто, кроме Кевина. Только условие, поставленное нашей матерью, заставило их ждать этого часа так долго. Уж на что Мак-Лайны настойчивы, да разве им сравниться в упрямстве с девушкой из Дерини, когда той взбредет что-нибудь в голову?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
